Вообще-то я числюсь военным пенсионером, и у меня довольно приличная пенсия в размере сорока восьми рублей и шестидесяти четырех копеек. Кроме того, я работаю охранником на проходной местного механического завода, с графиком работы, сутки через двое, что приносит мне дополнительно чуть больше ста рублей в месяц. И живу я можно сказать довольно прилично. В некотором смысле, даже лучше, многих моих здешних знакомых. Но с другой стороны, все это совсем не то, что я ожидал от СССР, когда всею душой рвался сюда.
Первая, и самая главная проблема состоит в том, что я черный. Вы не поверите. Но это как в том анекдоте, когда живущих в России Евреев называют Евреями, а стоит им перебраться в землю обетованную, они тут же становятся — Русскими. Вот примерно это произошло и у меня. В той же Америке, я хоть и был темнокожим, но в последнее время, меня называли как угодно, но старательно избегая указания на цвет кожи. То что происходило при пересечении границы, много лет назад давно кануло в лету. Здесь же в СССР, я — негр, черномазый, черножопый, лумумба и еще с десяток эпитетов относящихся к моему цвету кожи. Однажды даже назвали индейцем. Да я могу оскорбиться, дать моему обидчику в морду, но если меня загребут менты, что однажды произошло, то и там при выяснении меня не ожидает, ничего хорошего. Однажды один из представителей нашей доблестной милиции, спросил у моих обидчиков:
— Что вы не поделили с этим чернозадым.
Правда, позже, когда понял, что я прекрасно говорю и понимаю русский язык, да и вообще числюсь русским, он вначале расхохотался, и только увидев мой маспорт извинился, но белее я от этого не стал. Так что знакомые называют меня по имени, но иногда, среди чужих да и бывает своих, проскальзывают и все остальные эпитеты. Эта кстати одна из причин тому, что я до сих пор одинок. Просто однажды, мне популярно объяснили, что не видят меня не в качестве жениха, ни тем более мужа. Просто русские женщины боятся того, и кстати правильно делают, что общий ребенок, может оказаться черным. А брать женщину с ребенком и воспитывать непонятно от кого зачатого детеныша, не хочу уже я сам. То же самое, я услышал и от мужиков. Те меня уведомили о том, что если у кого-то из местных шлюх вдруг появится черное дитя, виноват в этом буду только я. Если при этом женщина пожалуется на то, что я не хочу воспитывать ее ребенка, то долго я не проживу.
Иногда вечерком, как мечтал когда-то, я выхожу во двор, где собираются мужички, и забиваю с ними козла, бывает выпиваю, или рассказываю «сказки» о том, в каких странах я побывал. «Сказки» потому, что хотя меня и с удовольствием слушают, но никто не верит. Или вернее верят не всему, потому что я не делал секрета из своей легенды, о том, что большую часть своей жизни служил на Кубе. Вот и получается все, что я говорю о ней, воспринимают на веру, все остальное поскольку-постольку. Но я не обижаюсь. Чаще всего это меня успокаивает.
А вечерами, я сажусь у открытого окна, закуриваю местные сигареты, сигары увы здесь не достать, и смотрю вдаль вспоминая свою молодость и все что со мною происходило. И по всему выходит, что жил я именно там, а не здесь…
26.02.2024.
